я вновь и вновь искал, держа в руках фонарь, при свете дня…
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: G
Жанры: Джен
Размер: Драббл, 3 страницы
Описание: Все рассказы начинаются смертью. Иногда ею и заканчиваются, иногда нет.
Это сборник ориджей, не связанных друг с другом. У них есть только одна общая черта. Здесь все происходит за чертой жизни или вокруг смерти.
Примечание: пока это первый драббл
читать дальшеЗабавно осознавать, что жизнь и смерть мало отличаются между собой. При иных обстоятельствах я бы даже наверно их перепутал. Верно говорили древние: нет смерти, есть жизнь вечная и все такое. Люди делятся на две категории: на тех кто по одну сторону, и кто по другую. Сторону жизни. Им не пересечься, но это и не надо.
Я не знаю сколько мы здесь. На том свете, который для нас «этот», время ведет себя как безумный шляпник: то бежит, то стоит, то тянется. А вообще тут вечная весна (она же осень) и вечные пять часов дня, с редкими вкраплениями ночи.
Чаще всего тут ненастная погода: серые тучи, ветер. И всегда тусклые лампочки. Что в фонарях на улице, что в комнате или коридоре. Кстати две лежащие в углу черные собаки — наши Лайза и Рита. Я даже не хочу знать, как они вдвоем оказались в мире мертвых. Мысли о переходе всегда неприятны, даже если речь и не о тебе.
В нашем мире существует ряд обязательных правил. Выходишь, закрывай за собой каждую дверь. Здесь много дверей. Из комнаты, из квартиры, из коридора, из подъезда. Ключей, правда, нет. Мы эти двери закрываем не потому, что огораживаемся друг от друга. Мы так не даем случайным живым попасть к нам.
А как живые мечтают об этом! Кто-то из праздного любопытства, кто-то — потому что очень скучает по близкому человеку. А близкий человек запирается на несколько замков.
Вы думаете, нам легко видеть, как вы к нам ломитесь? Мы же тоже скучаем. Очень сильно. Нам тоже хочется обняться, поговорить, узнать как дела. Но стоит приблизиться, как мы пачкаем вас своей мертвой энергией. И вы после этого заболеваете, или попадаете в опасные ситуации. Даже можете умереть.
Вот вы думаете, что заразились каким-нибудь коронавирусом потому что пообщались с заболевшим соседом. Но это не так. Кто-то мертвый прикоснулся к вам, или просто неудачно приблизился. Или забыл закрыть дверь, и вы вошли в его жилище, а оно оказалось пропитанным черной энергией.
Нас невозможно вернуть к живым. А живых отправить к нам — проще простого. Особенно если они сильно скучают или тоскуют. И нет, никакого наказания за это нам не будет, если мы случайно кого-то перетянули на свою сторону. Но, поверьте, спешить к нам не надо. У нас не так весело как может показаться. Это вечность. Слово такое. Вечность. Вдумайтесь. Вот вы живете в «дне сурка», а он никогда не закончится. Вы не уедете в гости к маме, или отдыхать в Турцию. Вы никогда не переедете в другой город.
Смерть гораздо дольше жизни, еще насладитесь ею.
И никакой великой тайны у нас нет. «Рай», а он же «ад» — это место, поразительно похожее на то, где вы жили до этого. Вот она квартира, вот улица и парк. Иногда к этому примешиваются места из других городов, только в шаговой доступности. Что-то типа «личного Парижа». Все в радиусе пяти-десяти километров. Дальше не уйти, хотя не особенно и хочется.
Мы никуда не стремимся, никуда не спешим. И вот странно! Эта бесконечность и серость не кажется невыносимой. Не даром говорят, что мертвые «покоятся». Мы действительно покоимся. Нам больше не о чем переживать. Все что мы тут делаем — сродни рисованию по воде. Не оставляет никакого следа.
В жизни гораздо больше развлечений, чем в смерти. Больше загадок. А у нас загадок нет. Все становится понятным, прозрачным и, чтобы как-то скоротать время, мы подглядываем за живыми, да общаемся с мертвыми.
Я знаю, что рано или поздно вы нас забываете. Потому что у вас жизнь. У вас постоянно появляется что-то новое. У вас впереди — горизонт бесконечности. И граница его — ваше настоящее. А у нас — наоборот. От нашего настоящего горизонт уходит в огромное кладбище. Все что появляется в нашем мире — это старое, это то, что отжило. Оно знакомо, понятно и предсказуемо. Потому что замерло в своем развитии. Клетки больше не делятся, сердце — не стучит, жизни нет. Есть только бестолковое движение, но мы не думаем об этом. У нас свои развлечения.
Между прогулкой под тусклыми фонарями мы подглядываем за теми кого любим. Кто остался там. В какие-то моменты нам кажется, как будто вы просто где-то в другом городе, и всегда можно приехать погостить. Мы вас видим как вы видите блогеров в видеороликах соцсетей, мы смотрим на вас как на фотокарточки, окутанные густым туманом. Мы не подходим близко и не наблюдаем долго. Мы знаем, что однажды вы окажетесь среди нас. И также будете смотреть на живых. А с нами будете общаться как в жизни. Как будто ничего не произошло.
Я не знаю, уходим ли мы куда-нибудь. Но в моем окружении нет никого, кто бы умер раньше ХХ века. Значит, наверно, все-таки уходим. Я понятия не имею куда, и что с нами случается. Я не думаю о будущем, я привык к вечности.
Как я тут оказался? Да еще со своим парнем? Я не помню. Получается, что погибли мы вместе. Да еще и с собаками. Сгорели мы что ли? Или ДТП? А может, кто-то умер первый, а второй за ним последовал? Мы совсем не помним. И не пытаемся вспомнить. Нам не надо.
Раз в пару дней я развлекаю себя тем, что играю на сцене любительского театра. У нас вечная постановка, «Макбет». И я в главных ролях. Почему ролях? Первый день я играю самого Макбета. Во второй день — его жену. Мне нравится перевоплощаться. Нравится ходить то в плаще, с мечом в руках. То в шикарном бархатном платье до пола, изображая безумие. Игра в образы меня отвлекает, создает иллюзию жизни, иллюзию впечатлений.
А вечерами я сижу в обнимку со своим парнем, в нашей полутемной комнате и подглядываю за матерью. Кажется, прошло совсем мало времени, но я ее вижу все хуже. Она стала меня забывать. И это меня нисколько не расстраивает. Боль близких не делает нас сильнее. Единственное что меня гложет, это то, что я так ничего в жизни и не сделал. Жил и думал, что оставляю хоть что-то. А оказалось, что я пустоцвет. И ничего не исправить.
Я больше не могу принести пользу, не могу ничего изменить. И ведь казалось бы, я очень много работал, у меня были друзья… Но на деле, сидя в своем крохотном мирке, я только теперь осознаю, как же это было ничтожно. Но даже сейчас, будучи мертвым, я понятия не имею, что же надо было делать. И как жить правильно. Я не жил правильно или неправильно. Я жил бессмысленно, и поэтому у нас нет солнца. Но нам комфортно и тихо.
Так проходят день за днем, а я неумолимо дожидаюсь своих друзей. Таких же. Живших без смысла, без пользы. О которых забудят также быстро, как и обо мне.
И когда они появляются, мы гуляем по полю и разговариваем как ни в чем не бывало.
Я не знаю, как мне отсюда выбраться. А может, я просто не хочу? Со мной рядом любимый человек, мои собаки, я играю в театре и гуляю по привычным мне местам. Так надо ли что-то менять в моей вечности?
Рейтинг: G
Жанры: Джен
Размер: Драббл, 3 страницы
Описание: Все рассказы начинаются смертью. Иногда ею и заканчиваются, иногда нет.
Это сборник ориджей, не связанных друг с другом. У них есть только одна общая черта. Здесь все происходит за чертой жизни или вокруг смерти.
Примечание: пока это первый драббл
читать дальшеЗабавно осознавать, что жизнь и смерть мало отличаются между собой. При иных обстоятельствах я бы даже наверно их перепутал. Верно говорили древние: нет смерти, есть жизнь вечная и все такое. Люди делятся на две категории: на тех кто по одну сторону, и кто по другую. Сторону жизни. Им не пересечься, но это и не надо.
Я не знаю сколько мы здесь. На том свете, который для нас «этот», время ведет себя как безумный шляпник: то бежит, то стоит, то тянется. А вообще тут вечная весна (она же осень) и вечные пять часов дня, с редкими вкраплениями ночи.
Чаще всего тут ненастная погода: серые тучи, ветер. И всегда тусклые лампочки. Что в фонарях на улице, что в комнате или коридоре. Кстати две лежащие в углу черные собаки — наши Лайза и Рита. Я даже не хочу знать, как они вдвоем оказались в мире мертвых. Мысли о переходе всегда неприятны, даже если речь и не о тебе.
В нашем мире существует ряд обязательных правил. Выходишь, закрывай за собой каждую дверь. Здесь много дверей. Из комнаты, из квартиры, из коридора, из подъезда. Ключей, правда, нет. Мы эти двери закрываем не потому, что огораживаемся друг от друга. Мы так не даем случайным живым попасть к нам.
А как живые мечтают об этом! Кто-то из праздного любопытства, кто-то — потому что очень скучает по близкому человеку. А близкий человек запирается на несколько замков.
Вы думаете, нам легко видеть, как вы к нам ломитесь? Мы же тоже скучаем. Очень сильно. Нам тоже хочется обняться, поговорить, узнать как дела. Но стоит приблизиться, как мы пачкаем вас своей мертвой энергией. И вы после этого заболеваете, или попадаете в опасные ситуации. Даже можете умереть.
Вот вы думаете, что заразились каким-нибудь коронавирусом потому что пообщались с заболевшим соседом. Но это не так. Кто-то мертвый прикоснулся к вам, или просто неудачно приблизился. Или забыл закрыть дверь, и вы вошли в его жилище, а оно оказалось пропитанным черной энергией.
Нас невозможно вернуть к живым. А живых отправить к нам — проще простого. Особенно если они сильно скучают или тоскуют. И нет, никакого наказания за это нам не будет, если мы случайно кого-то перетянули на свою сторону. Но, поверьте, спешить к нам не надо. У нас не так весело как может показаться. Это вечность. Слово такое. Вечность. Вдумайтесь. Вот вы живете в «дне сурка», а он никогда не закончится. Вы не уедете в гости к маме, или отдыхать в Турцию. Вы никогда не переедете в другой город.
Смерть гораздо дольше жизни, еще насладитесь ею.
И никакой великой тайны у нас нет. «Рай», а он же «ад» — это место, поразительно похожее на то, где вы жили до этого. Вот она квартира, вот улица и парк. Иногда к этому примешиваются места из других городов, только в шаговой доступности. Что-то типа «личного Парижа». Все в радиусе пяти-десяти километров. Дальше не уйти, хотя не особенно и хочется.
Мы никуда не стремимся, никуда не спешим. И вот странно! Эта бесконечность и серость не кажется невыносимой. Не даром говорят, что мертвые «покоятся». Мы действительно покоимся. Нам больше не о чем переживать. Все что мы тут делаем — сродни рисованию по воде. Не оставляет никакого следа.
В жизни гораздо больше развлечений, чем в смерти. Больше загадок. А у нас загадок нет. Все становится понятным, прозрачным и, чтобы как-то скоротать время, мы подглядываем за живыми, да общаемся с мертвыми.
Я знаю, что рано или поздно вы нас забываете. Потому что у вас жизнь. У вас постоянно появляется что-то новое. У вас впереди — горизонт бесконечности. И граница его — ваше настоящее. А у нас — наоборот. От нашего настоящего горизонт уходит в огромное кладбище. Все что появляется в нашем мире — это старое, это то, что отжило. Оно знакомо, понятно и предсказуемо. Потому что замерло в своем развитии. Клетки больше не делятся, сердце — не стучит, жизни нет. Есть только бестолковое движение, но мы не думаем об этом. У нас свои развлечения.
Между прогулкой под тусклыми фонарями мы подглядываем за теми кого любим. Кто остался там. В какие-то моменты нам кажется, как будто вы просто где-то в другом городе, и всегда можно приехать погостить. Мы вас видим как вы видите блогеров в видеороликах соцсетей, мы смотрим на вас как на фотокарточки, окутанные густым туманом. Мы не подходим близко и не наблюдаем долго. Мы знаем, что однажды вы окажетесь среди нас. И также будете смотреть на живых. А с нами будете общаться как в жизни. Как будто ничего не произошло.
Я не знаю, уходим ли мы куда-нибудь. Но в моем окружении нет никого, кто бы умер раньше ХХ века. Значит, наверно, все-таки уходим. Я понятия не имею куда, и что с нами случается. Я не думаю о будущем, я привык к вечности.
Как я тут оказался? Да еще со своим парнем? Я не помню. Получается, что погибли мы вместе. Да еще и с собаками. Сгорели мы что ли? Или ДТП? А может, кто-то умер первый, а второй за ним последовал? Мы совсем не помним. И не пытаемся вспомнить. Нам не надо.
Раз в пару дней я развлекаю себя тем, что играю на сцене любительского театра. У нас вечная постановка, «Макбет». И я в главных ролях. Почему ролях? Первый день я играю самого Макбета. Во второй день — его жену. Мне нравится перевоплощаться. Нравится ходить то в плаще, с мечом в руках. То в шикарном бархатном платье до пола, изображая безумие. Игра в образы меня отвлекает, создает иллюзию жизни, иллюзию впечатлений.
А вечерами я сижу в обнимку со своим парнем, в нашей полутемной комнате и подглядываю за матерью. Кажется, прошло совсем мало времени, но я ее вижу все хуже. Она стала меня забывать. И это меня нисколько не расстраивает. Боль близких не делает нас сильнее. Единственное что меня гложет, это то, что я так ничего в жизни и не сделал. Жил и думал, что оставляю хоть что-то. А оказалось, что я пустоцвет. И ничего не исправить.
Я больше не могу принести пользу, не могу ничего изменить. И ведь казалось бы, я очень много работал, у меня были друзья… Но на деле, сидя в своем крохотном мирке, я только теперь осознаю, как же это было ничтожно. Но даже сейчас, будучи мертвым, я понятия не имею, что же надо было делать. И как жить правильно. Я не жил правильно или неправильно. Я жил бессмысленно, и поэтому у нас нет солнца. Но нам комфортно и тихо.
Так проходят день за днем, а я неумолимо дожидаюсь своих друзей. Таких же. Живших без смысла, без пользы. О которых забудят также быстро, как и обо мне.
И когда они появляются, мы гуляем по полю и разговариваем как ни в чем не бывало.
Я не знаю, как мне отсюда выбраться. А может, я просто не хочу? Со мной рядом любимый человек, мои собаки, я играю в театре и гуляю по привычным мне местам. Так надо ли что-то менять в моей вечности?