Славная рука

Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Экшн (action), Психология, Даркфик
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: Мини, 4 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
- Ты, урод, обманул нас всех! Гнида! Чей это был жир?
- Висельника.
- Висельника? Ты, лживый, уродливый кусок говна! А рука чья?
- Его же…
- Лжец! Если бы это была рука ублюдка, то в доме никто бы не проснулся! Никто! А хозяева проснулись! Шум подняли! И мы еле ушли... Не смейте, никто не смейте мне лгать! А ты! Ты! Сдохни, сейчас же!

- Ты, урод, обманул нас всех! Гнида! Чей это был жир?
- Висельника.
- Висельника? Ты, лживый, уродливый кусок говна! А рука чья?
- Его же…
- Лжец! Если бы это была рука ублюдка, то в доме никто бы не проснулся! Никто! А хозяева проснулись! Шум подняли! И мы еле ушли... Не смейте, никто не смейте мне лгать! А ты! Ты! Сдохни, сейчас же!

Сухой старик в потёртых одеждах страшно оскалился, выхватил у одного из стоящих полукругом мужчин огромный кривой нож и ударил им одноглазого бородача, того самого, чья преданность и исполнительность вызвали сомнения. Бородач захрипел. Даже как будто удивился, когда клинок вошёл в его пухлый живот. Старик взглянул в глаза разбойнику, провернул нож до самого паха, после чего резко выдернул. Мужчина завалился на снег и закричал дико, страшно, как гиена. Руки инстинктивно пытались зажать окровавленную рану, из которой вывалились светло-розовые кишки. Старик нагнулся и быстрым движением резанул горло. Потом встал и, уже не оглядываясь на бьющегося в немой агонии бородача, с усмешкой оглядел потупившихся подопечных. Увиденное не доставило ему какого-нибудь удовольствия.
И он скривился в нахлынувшем отвращении к этому сборищу голодных, обмороженных, уродливых людей. Таких неряшливо-серых на фоне чистого снега.
- Ну что? Кто хочет быть следующим?
Тишина пронзительна. Особенно сейчас. Когда в воздухе пахнет опасностью. Когда она бьётся об обледеневшие деревья и липнет к падающим снежинкам.
- Нам нужна «славная рука». Сегодня к вечеру. Мне надоело голодать и вам тоже, стадо тупых ублюдков. Жозеф, что в городе? Вешали кого-нибудь?
- Нет, – Жозеф. Один из самых молодых членов банды. Тринадцать лет, из них восемь – жизнь без одного уха. Отрезал отец. Кажется, тогда был голод, как и сейчас. Жозеф не живёт с разбойниками, его хибара находится под городской стеной. Жозеф знает всё, что происходит в городе и доносит. Хороший парень, перспективный.
- Вчера?
- Двоих, но уже закопали. Не знаю где.
- Плохо.
- Мы бы всё равно не успели её приготовить как надо…
- Щенок! Да что ты вообще знаешь о «славной руке»? Ты хоть знаешь кому она должна принадлежать?
- Висельнику. Ее надо отрубить. Кисть руки.
- Дальше?
- Высушить. И из оставшегося трупа взять жир и сделать свечу.
- И?
- Вложить свечу в руку. И идти на дело. Ночью, перед тем как влезать в дом, свечу зажечь. Тогда хозяева будут спать мертвецким сном, и их ничто не разбудит…
- Верно. Но хозяева проснулись! Проснулись! Значит, это был не висельник! Я не знаю чью руку и жир раздобыл этот скот, - разбойники невольно посмотрели на умирающего бородача, - но он хотел обмануть нас. Не вышло!
Старик нахмурился. Дурной знак… Что-то недоброе замышлял главарь, что-то по-настоящему страшное. И все следили за его глазами, в глубине которых угадывалось безотчетное бешенство. Взгляд старика остановился на Жозефе.
- Что ж, щенок. Ты, вижу, хочешь казаться башковитым… Ещё один рецепт «славной руки» знаешь? - Жозеф напрягся. – Знаешь. Вижу по лицу, что знаешь. Сегодня вечером я жду мертворождённого. Не принесёшь – убью.
---
В воровском мире очень ценятся пальцы мёртворождённых детей. Их отрезают и, когда идут на дело, используют как свечи. По количеству лиц, находящихся в доме. Стоит зажечь эти пальцы, и, пока воры будут обчищать комнаты, не проснётся ни одна живая душа.
А чтобы собака, сторожащая дом, оцепенела как мёртвая, надо положить на землю рядом с ней человеческую кость. Хотя какие собаки? Голод. Народ уже сожрал всё, что бегает на четырёх лапах или летает. А теплее, сытнее не становится. Маленький ледниковый период. И за какие грехи родителей Жозеф родился в этой стране в это время, когда зимой так холодно? Когда подходишь к спалённой на костре ведьме не потому, что интересно, а чтобы согреться?
Жозеф одинок и странен. Но старику он нравится. За то, что никто никогда не знает, что у парня на уме. За то, что Жозеф исполнителен и не задаёт вопросов, при этом умудряясь многое знать. Жозеф найдёт младенца, как бы тяжело это ни было. Он сможет. Хотя мертворождённые дети всегда редкость, а теперь тем более. Бабы почти не рожают, не те времена. Но Жозеф знает, что делать. Нужно найти беременную женщину и её убить. А потом вытащить плод. И принести старику. Тогда Жозеф останется в живых, независимо ни от чего. Даже если пальцы ребёнка и не подействуют.
Но Жозеф никогда не убивал, он не хотел, не думал об этом. Есть ли у него выбор? Нет.
Холодно-то как, и небо синее-синее. Под солнцем блестят сугробы снега, а вот и городская стена. Парень уже замерз, хотя ему кажется что так было всегда. Всегда холодно. Всегда будет холодно. До смерти, после смерти. Но нельзя отвлекаться.
Как же баб-то много, и все похожие друг на друга. Закутаны в какие-то грязные куцые тряпки… Как среди них найти беременную? Как ребёнка из неё вытащить? Народу много. Увидят, заступятся. А его повесят. Плевать. Потом об этом. Найти бы хоть одну брюхатую. Чёрт побери, какие же они некрасивые! Молодые ли, старые, с обветренными красными лицами, сутулые, семенят с корзинами в руках, с грязными свёртками.
Но есть ли тут беременная? Хоть одна? Он выманит её, выследит, вырежет, вытащит все потроха. Замотает в тряпку младенца и принесёт старику. Плевать на душу. Он хочет есть. Он хочет жить. Он замерзает.
Может, он найдёт брюхатую возле собора?
Нету… Кажется, будто уже много часов он шатается по городу, а ведь тень только чуть-чуть стала длиннее. И солнце почти не падает… Хочется есть. Постоянно. Какой длинный день… Какой ненавистный город! Странно, лютые морозы, а вонь никогда не исчезает с этих улиц. Неужели человеческие отходы не замерзают?
- Урод, прочь от моих окон!
Жирная старуха. Орёт и крестится, тварь. Жаль, не брюхатая. Жозеф не хочет на неё смотреть и не смотрит, почти безразлично проходя мимо, не оглядываясь. И не переставая следить глазами проходящие мимо фигуры. Выглядывать жертву.
Ну почему он не родился пажом или хотя бы сыном купца из гильдии каких-нибудь ткачей? За что ему такая судьба? Отец убил мать, отрезал Жозефу ухо. Неужели больше некому было это перенести кроме него? Есть ли человек более одинокий и некрасивый чем Жозеф? Зачем он выжил? Лучше бы отец убил его. А отец хотел сварить ухо Жозефа и съесть. Он просто был голоден. Да, именно так он всё потом объяснял, за минуту до повешения.
А мать… Что мать? Она увидела лежащего на полу сына, кровь по всей хибаре… Она кричала, Жозеф слышал, как она кричала! И пусть люди говорят, что он был без сознания. Жозеф всё слышал, и до сих пор крик матери не покидает его голову. Он бьётся о внутренние стенки черепной коробки, размазывается тонким слоем, иногда замирает. Но не теперь...
---
Ворота! И под ними проходит… пузатая баба. Выходит из города. Жозеф следует за ней, как же удачно всё складывается!
Она одна, идёт к хижинам. Не дойдёт к хижинам. Заметила его. Ничего страшного, теперь уже это не имеет никакого значения, как и то, что она скажет юному разбойнику. Потому что Жозеф уже предвкушает, как согреет свои руки в её крови.
Хорошее место. Никого.
- А ну иди сюда! – Жозеф не знает как надо поступать в подобных ситуациях, поэтому он просто хватает жертву за руку и тащит к опушке леса, где точно никто не помешает. Баба почти не орёт. Охрипла или боится? Как же она невыносимо похожа на остальных! Существуют ли другие женщины, не такие как она? То же опухшее лицо, глаза большие, уставшие. Между бровями вертикальная морщина. Какие же они все одинаковые, безвозрастные! Но как же, как её убивать?
Опушка. Пришли. Баба совсем ослабла, даже не сопротивляется. Она будет легкой жертвой. Она должна стать жертвой.
- Мальчик, не надо, у меня же дитя будет…
- Не будет у тебя дитя.
Жозеф как будто видит всё со стороны, ему холодно и жарко одновременно. Странное ощущение. А брюхатая падает на колени, прижимает лицо к ноге разбойника, хватает руками щиколотку.
- Не убивай!
И что-то ещё говорит, воет точнее. Страшно? Всем страшно.
- Мальчик, сжалься, ты ж двоих убьёшь. Две души погубишь!
- Знаю.
- Пощади, у меня ещё есть ребёночек… Как он без меня, грудной… Я всё отдам, что у меня есть.
- Ничего у тебя нет. А мне холодно, и скоро стемнеет.
Жозеф резко отходит назад, беременная заваливается набок. Голыми руками зачем-то загребает снег. И слёзы, крупные. Жозеф давно не видел слёз. Некрасивая, несчастная беременная баба. Заразны ли слёзы? Заразны… Не видно вдруг стало Жозефу этой брюхатой бабы, пятно одно темное. Исчезли блестящие сугробы – белые разводы остались. Жозеф и плачет, как эта брюхатая. Видел ли кто такое?
Нельзя. Не стоит жизнь и сытость этого ребёнка.
Баба лежит на снегу, воет, обнимает себя за живот. А Жозефа нет на опушке, он уже в своей холодной хибаре. Будет ночь. Будет утро. А дня не будет. Жозеф навсегда останется в завтрашнем утре. Смирился. Жалеет только, что ему так страшно.
---
Метет вокруг. Бело за окном, хоть и ночь. Жозеф не спит, глядит перед собой. Его никто не видит и не слышит. И прикоснуться не к кому. И звёзд за метелью не видно.
Страшно… страшно выйти из дома. Страшно остаться. Давит потолок. Хочется схватить руками голову и свалиться на пол. Заскулить, заплакать. Не просить, просто плакать. Но Жозеф не может пошевелиться. Цепенеет от ужаса. Роздал душу. Роздал мысли. За так. Страх.
- За-бе-ри-те. Меня. Туда. Куда?
Жозеф вскакивает и вышибает дверь. Как странно… Холод – не холод как будто, а там дорожка и зовёт кто-то. За деревом, немного левее… Не видно… Почти. А руки уже белые от налипших снежинок.
Пальцы дрожат... Бежать! Бежать в метель. Там, в бесконечности, есть кто-то, кто возьмёт его обледенелые руки и согреет. И не будет страшно. Никогда. Ступает Жозеф, ступает… Хрустит снежная каша. Засыпает острая белая крупа, а снежинки… Они, оказывается, горячие. И как будто царапают, но не больно. Почему Жозеф думал, что снег холодный? Обнять бы его и сжаться. Как та беременная. Набрать в горсти. Серебра! Зачем людям иное серебро, когда вокруг его столько? Жаль, что им не насытишься. Прижаться к снегу и опять заплакать. Не страшно, впервые в жизни не страшно! Хочется плакать, потому что хорошо. Быть некрасивым просто. Быть добрым – радостно. Умирать… пора
Замер Жозеф. Мёртвый? Мёртвый.
Не постучит больше в хижину главаря. И главарь не накажет Жозефа за то, что не принёс младенца. Уже не надо.
А дом остыл. Страшный. Давит. Уже не Жозефа… Он рассказал бы, да не знал как. Рассказал бы, как на самом деле не нужны были ему звёзды и хлеб, как тайком он пел снежинкам о людях. Как хотел любить их и мечтал, чтобы любили его. Как не утонул в мутном воздухе осени. Как обещал себе жить. Как боялся.

@темы: ориджиналы, джен

---

Трущобы рабочих районов

Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Детектив, Психология, Даркфик, POV
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Изнасилование, Секс с несовершеннолетними
Размер: Миди, 33 страницы
Кол-во частей: 15
Статус: закончен

Описание:
- Как снял? - Мальчишка с нездоровым интересом меня разглядывает, явно не веря такому повороту событий.
- Я проститутка, уже два года, - Я опускаю глаза и сжимаюсь, чувствуя, как по лицу предательски текут слезы, - Я отношусь к разряду самых дешевых проституток Лондона, я работаю в трущобах, на улице, там и обслуживаю клиентов, вместе с другими, такими же как я. За услуги получаю две монеты. Одну отдаю сутенеру, на вторую покупаю еду. Так вот, твой дядя меня снял и спал со мной.

Глава 1
Ненавижу Лондон, и если мне повезет второй раз народиться на свет божий, то я бы желал оказаться в любой другой точке мира, в другое время, в иную эпоху. Но я не верю в чудеса, я грешен, и бог в следующей жизни пришлет меня сюда же. Господи, ну почему я не солдат на войне? Я бы погиб как герой, мое имя напечатали в газетах, а на небе мне бы дали местечко в раю, где всегда была бы еда и конфеты. Вы ели когда-нибудь конфеты? Я ел, один раз... Как же вкусно. Я часто думаю о конфетах, но у меня нет даже крыши над головой, у меня нет ничего, кроме обносков и маленького секрета в кармане. Знаете, что это за секрет? Железный согнутый гвоздик, на счастье.
Мне тринадцать. Я мог бы работать на фабрике гуталина, но в одиннадцать лет я повредил руку. На меня упала железная полка. Какое невезение. Да, я не видел белого света, и работать по четырнадцать часов было тяжело, но я хотя бы мог себе позволить кусок хлеба каждый день и, представьте, один грошик оставался. Я помню, мне всегда нравилось теребить монетку в кармане. Я чувствовал себя богатым с этой монеткой. Я мог ее не тратить, и ходить с ней, как богатые ходят с большими кошельками.
После того, что произошло на фабрике, моя правая рука почти не двигается и часто болит. Я пытался попрошайничать, но мне посоветовали другой способ заработка. Взрослые с презрением это называют детской проституцией. А я? А я никак не называю, просто стою с другими пацанами на нужном углу, и когда какой-то мною интересуется, мы отправляемся в тупик, куда никто не ходит. Там не светят газовые фонари, туда не выходят окна. Идеальное место, чтобы потратить десять минут и пару грошовых монет случайному прохожему. Иногда я думаю, что этот чертов тупик - это символ моей жизни, где темно, грязно и холодно.
Я снова туда иду, а сзади плетется мужик в приличном черном пальто. Он не первый раз тут, знает что-как. Примелькался. А вот он тупик, в наличии грязный матрас, которым редко пользуются и нечто наподобие стола. Я молча спускаю брюки, нагибаюсь и ложусь грудью на деревянные доски. Так удобнее, чтобы не упасть. Мужчина трогает рукой мою промежность, затем медленно входит в меня. Мне уже давно не больно. Меня трахали как угодно, чем угодно, в любой позе, предметами, в рот, в задницу. Мне попадались извращенцы, каких мало. Я привык. Все эти клиенты... Одно серое лицо в пальто, с тростью, немое, безликое. Все слились во что-то одно. Мне плевать, кто сзади. Я просто дожидаюсь, когда он кончит, кинет пару монет на стол и уйдет. А я натяну брюки и снова вернусь на угол. Там отдам одну монету Джимми - нашему сутенеру, а на вторую куплю корку хлеба и буду ее есть, глядя на дождливое небо Лондона. Я когда-то слышал, что есть любовь. Я не верю в это. Наверно, я окончательно опустился. Я потерял ориентиры, мне не за что зацепиться, хотя... Всё-таки есть. Последнее, что дарит хоть какие-то впечатления. Белый особняк через два квартала. Там каждую ночь светят фонари, там работают слуги в чистых фартуках и живет мальчишка, как я... Думаю, мы погодки, только у него еще всё впереди, а у меня всё закончилось, так и не начавшись.
Его зовут Стефан, я услышал однажды, как его окликнула мать, и теперь я знаю его имя. Знаете, я часто с ним мысленно разговариваю. Сижу на углу на противоположной стороне улицы и мысленно к нему обращаюсь. У меня нет друзей. Только он... Хорошо, что он обо мне не знает. Ему было бы противно меня увидеть.
Сегодня я снова пришел сюда. Я уже выучил, знаю, что в это время он откуда-то возвращается домой, и я могу его рассмотреть совсем близко. Вот он идет, пальто сидит на нем как влитое, блестящие ботинки. Нет, я ему не завидую, не желаю зла. Просто, глядя на свою одежду, я сотый раз себя спрашиваю, почему я родился от матери-проститутки, которая в вечных запоях и не помнит, что я есть у нее? Почему я так беден? Ведь я ни в чем не виноват и, клянусь, я был бы для Стефана самым лучшим другом. Я ведь не хуже тебя, Стефан... Был не хуже. А сейчас. Я грязный, и мне никогда не отмыться.
Стефан... Знаешь, быть может, скоро, я перестану торчать тут. В моем тупике начинает гореть земля под ногами. Я не боюсь, я слишком слаб, чтоб бояться. И слишком обречен. Сегодня утром в тупике нашли Алекса. Он повел туда клиента, но не возвращался часа два. Сутенер пошел проверить, что происходит...
Знаешь, ему было одиннадцать, хороший мальчик. Тихий, молчаливый, с вечной грустной улыбкой на лице. Мы не дружили, но почему-то мне грустно от того, что он умер. Хотя... Это и хорошо. Я бы предпочел, чтобы нас, бездомных мальчишек, еще в младенчестве топили бы, как котят, когда мы ничего не можем понять, когда не так больно. Но так никто не поступает, нас обрекают на страшную жизнь... И не менее страшную смерть.
Его тело было изуродовано. Живот и грудь искромсали ножом, отрезали член, располосовали горло и руки. Убийца издевался над ним. Кончал в него и резал. Мне жаль бедного Алекса, но еще больше жаль себя. Кто был убийцей? Придет ли этот маньяк снова? А я всё равно буду работать там, у меня нет выхода. И мне жаль себя не потому, что я хочу избежать смерти... Теперь я буду бояться. Бояться каждого клиента. Помимо бедности и голода в мою жизнь ворвался страх. Но я не хочу об этом думать, пока я тут...
Стефан, как хорошо, что ты не знаешь, что такое бывает. Расскажи мне, как ты живешь? Я видел, у тебя маленькая сестричка, на ней всегда такие красивые платья. А каждое утро за завтраком вы пьете молоко. Я уверен, знаю! С булочками белого хлеба... Знаешь, я постоянно хочу есть. Но я не завидую тебе. Точнее, завидую, но не так, как мог бы. И я думаю, что хорошо, наверное, что есть мальчики, которые живут, как ты. Потому что жить, как я нельзя, это невыносимо.

@темы: слэш, ориджиналы

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Стихи. Призрак

Прозрачные ветви, осенние ночи,
Там ужас картину ясней не напишет.
Пустые глазницы уставшего дома,
Над крышей его кто-то сдавленно дышит.
В нем окна-бойницы, на стенах гравюры
И лютня с доспехами вечность пылится,
И старый дворецкий, хранитель короны
Твердит вечерами, дрожа, небылицы.

Ему бы пройтись по туманному саду,
Да в склеп заглянуть, и почтить бы гробницы,
Но возле старинного страшного дома
Мерещатся духи и страшные птицы.
Мерещится ворон, мерещится дева,
Что в воздухе мутном плывет и вздыхает.
Она раскрывает объятья... И снова
В осеннюю ночь у гробниц пропадает.

@темы: ориджиналы, стихи

---

Ориджиналы. Радость забвения (Луч)

Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Мистика, Философия, POV
Размер: Мини, 2 страницы
Статус: закончен

Описание:
Я умер... Можно сказать, что случайно и глупо, но это не так. Просто пришло время. Я это называю судьбой. Будто кто-то толкнул меня перебегать дорогу в тот самый момент, когда я знал, что поток машин вот-вот тронется. Точнее, не толкнул, а повел за собой, шныряя между автомобилями, к остановке. Заставил обойти троллейбус спереди, тогда, когда его водитель, не глянув на дорогу, надавил на педаль газа...

Я умер... Можно сказать, что случайно и глупо, но это не так. Просто пришло время. Я это называю судьбой. Будто кто-то толкнул меня перебегать дорогу в тот самый момент, когда я знал, что поток машин вот-вот тронется. Точнее, не толкнул, а повел за собой, шныряя между автомобилями, к остановке. Заставил обойти троллейбус спереди, тогда, когда его водитель, не глянув на дорогу, надавил на педаль газа.
Судьба — это когда ты чувствуешь кожей куда тебя ведет возникающая перед тобою дорога, и ветер на ней обдает душу смертным холодом. Вот и я знал, что обречен. Знал, когда пытался отбежать в сторону от троллейбуса, но получил удар плечом о его угол и от боли едва не свалился с ног. Но я пытался бороться. Как будто невидимый для всех, как бывает всегда, когда свершается предназначение, я перебирал ладонями по железному корпусу, силясь не упасть, я ударялся о него, а с другой стороны от меня уже на скорости ехал поток. И когда троллейбус закончился, и я потерял точку опоры, меня будто что-то подкосило и я рухнул на дорогу, скованный невидимой силой, зная, что автомобиль передо мной не остановится. Последнее, что я увидел — это как мир расплывается перед моими глазами, становится туманом. «Каким же я был глупцом» - мелькнула в этот момент в голове (или то, что от нее осталось), тревожная и тоскливая мысль, - «Я думал, что мне не везет, а ведь еще несколько минут назад у меня были руки и ноги, и всё было в моих силах».
После этого я разучился понимать время. Потому что там, где я оказался, оно совсем другое, оно не нужно. Я лишился памяти, и я не знаю, как потом хоронили мое тело, и кто что сказал возле гробовой крышки где-нибудь в забытом богом провинциальном морге. Не я первый...
Я понял только, что претерпел странную метаморфозу, и, утратив что-либо человеческое, стал лучом света, куском энергии, напрочь лишенным органов чувств и сознания. Я лишь вечное блаженство и покой, сам в себе, еще не до конца слитый с остальным миром. Но иногда я возвращаюсь, когда мои друзья приходят в этот загробный мир. Я обязан их встретить.
Сегодня во мне снова проснулось сознание. Я понимаю, зачем меня выдернули. Я уже на месте, помнящий только ее - Оксану. Скорее всего, я увижу ее такой, какой помнил в течение своей жизни, хотя не знаю, может, она и успела состариться. В этом мире не так уж и важно, какой ты внешне, ты можешь принять любую форму, здесь идентифицируют не по оболочке. Скольких я встретил? Не помню точно, но я их чувствую. А вот и она... Озирается по сторонам. Как я и думал, ее не простили. Человек, с памятью, оболочкой души, повторяющей оставленное тело.
- Ты! - она так рада меня видеть. Кажется, ее душа даже стала ярче светиться. Я подхожу ближе. Сколько же мы не виделись? По земным меркам?
- Здравствуй... - Я касаюсь ее энергетической сущности. Она не поменялась. Совсем. Такая же непоседливая, я чувствую ее невыраженные жесты. Ее душа как переполненная чаша, из которой постоянно выплескиваются эмоции, - Я должен ввести тебя в курс дела... Чтобы тебе было чуть проще...
- Привет! Привет! - Если души могут прыгать от радости, то Оксана сейчас начнет это делать. Я не спрашиваю, что осталось у нее за чертой. Сколько лет прошло там с момента моей смерти. Мне даже не грустно об этом думать. Спасибо богам за забвение, я лишь радуюсь встречам тут, до поры до времени не помня, кто остался там, за чертой, - Ты, наверное, всё тут знаешь?
- Да, и я должен научить тебя кое-чему и вернуться, - я хочу продолжить мысль, но Оксана перебивает меня.
- Скажи, что это всё значит?
Я должен согреть и успокоить ее, наверное, это и есть моя основная задача тут. Так всегда происходит. Когда человек умирает, первое время новый мир захватывает его полностью, волнует. Первое время... Потом всё меняется, и если боги не меняют твою субстанцию, то тоска начинает съедать тебя, еще хуже, чем на земле. Это и есть наказание, тут и ад, и рай, и всё в одном месте. Здесь для каждого клиента все выверенно и индивидуально, согласно прейскуранту - то есть по грехам и страхам.
Здесь знают, как наказывать. Знают, как воспитывать. В какую среду окунать. Все нерешенные на земле проблемы переходят и на небо, только часть из них оборачиваются благом, а часть - жутким наказанием. Оксана не избежала этой участи. С одной стороны, никаких проблем с жилплощадью тут нет, и она ни от кого не зависит. Боги оказались благосклонны, и на вершине горы в ее распоряжение предоставлен огромный стеклянный дом, с комнатами, с впечатляющим видом вечной зимы за прозрачными перегородками и безупречно голубого неба. Одна беда. Никто с Оксаной в этом доме никогда не поселится. И как долго это всё продлится, даже я не знаю.
- Теперь это твое жилище, а я должен научить тебя менять одежду, внешний облик и температуру в твоем мирке. Если даже за окном зима, ты не должна мерзнуть, тут другие законы, - я улыбаюсь и иду в одну из комнат. Удивительно, даже стены тут прозрачны.
- Подожди... А я тут что, одна буду? - Оксана начинает понимать, и я вижу как меняется ее лицо.
- Да. Это твое наказание, - Я говорю об этом так, будто речь идет и не об Оксане вовсе, но я не могу иначе. Я привык к тому, что в этом мире неизбежное нужно только пережить. И лучше, если она узнает все правила игры сейчас, а не потратит на это годы, - А еще тебе оставили память, ты должна осознать себя. Но зато никто тебя не будет трогать, нервировать и мешать постигать каждый кусочек своего «я», - На самом деле смысл наказания не в том, чтобы заставить человека страдать. Это, если угодно, побочный эффект. Цель - это привести его к самому себе, если он не успел это сделать при жизни. Я смотрю на Оксану и понимаю, что задумка богов, это чтобы после тысячелетнего заточения на вершине горы она вышла отсюда мудрецом. Так оно и будет, но говорить ей сейчас об этом бесполезно и жестоко. Когда надо, она поймет, а сейчас...
- Останься тут, со мной! Останься! - если бы мы были на земле, она бы трясла меня за плечи и плакала. Но и без этого я чувствую ее отчаяние, - Неужели никто никогда сюда не придет? Я не хочу быть одной! Только не это!
- Оксана, я бы остался с тобой, но я не могу. Посмотри на меня, я ведь не человек уже, - Я не вижу себя со стороны, но понимаю, что я другого цвета, чем она. Она - бело-голубого, а я желтого. И мне тяжело держать человеческую форму, я чувствую, что моя душа опять стремится в вечность, что у меня совсем мало времени, - Запомни, я всегда буду рядом. Смотри, - Я касаюсь рукой ее волос и цепляю что-то типа блестящей заколки. На самом деле это кусочек меня. Внезапно я ловлю себя на мысли, что моя душа давно бесконечна. Оксана старается меня внимательно слушать, хотя видно, как ей трудно, - Я стал лучом, и я далек, но и близок тебе. Я всегда буду тебя согревать, освещать, и пока я рядом, эта заколка будет отражать меня, кусочек света. В любую секунду твоей вечности ты поднимешь голову и увидишь, как луч света падает тебе на лицо, и тогда ты вспомнишь, что ты не одинока.
Я не говорю ей, что мы встретимся еще, иначе, живя надеждой и ожиданием, она продлит свое заточение на века и будет еще несчастнее. Мне жаль ее, жаль расставаться. И мне страшно думать, что она сейчас чувствует. Оксана смотрит на меня, будто стараясь запомнить до мельчайших деталей нашу последнюю встречу, а я уже растворяюсь, и через мгновение забуду про то, что я человек, забуду про этот домик на вершине горы. Снова уходит зрение, слух, сознание. Отныне я снова любовь, снова луч света, но с этого мгновения я буду согревать ее, как и всех тех, кого я тут встретил. Прощай, Оксана!

@темы: ориджиналы, джен

---

Ориджинал. Желание

Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Юмор, Экшн (action), Омегаверс
Предупреждения: Ченслэш, Мужская беременность
Размер: Миди, 41 страница
Кол-во частей: 18
Статус: закончен

Описание:
Наследник снова сел на свое место, и подняв глаза от схем и табличек, смысл которых всё утро пытался объяснить ему Рафаэль, спросил, нагло улыбаясь.
- Так вы омега?
- А ты меня что, трахать собрался? - тон Лоренса был до противного равнодушен, зато Мартин чуть покраснел.
- Нет...
- Тогда к чему вопросы?
И Лоренц принялся дальше обучать Мартина. Однако тому наука в голову не шла...


Часть 1. Совет директоров

Зеркальный небоскреб с эмблемой двух соединенных ромбов и вертолетной площадкой на крыше находится в самом центре города, рядом с парком. Во время заката на это здание больно смотреть: оранжевые лучи солнца отражаются от него и больно бьют в глаза, будто это нити лазера. Но когда день гаснет, небоскреб начинает напоминать древнеегипетскую стеллу, в которой обитают боги. Здание искусно освещено, и странные и красивые фигуры причудливо переплетаются игрой разноцветных прожекторов на идеально гладких стенах. Но в этот вечер, на сто пятьдесят восьмом этаже величественного небоскреба, отсутствовал главный "бог" - владелец и президент империи, вмещающей в себя несколько десятков заводов, судостроительную верфь и нефтеперерабатывающее предприятие на другом конце страны. В этот вечерний час за круглым столом сидело девять человек - совет директоров, и лишь десятое место - шикарное кресло из кожи крокодила, практически трон, пустовало.
- Где он сейчас? - грузный мужчина, лет сорока, поглядывал на лист с цифрами и, чем-то недовольный, ставил жирные галочки своим именным паркером.
- В местной больнице, в реанимации. Транспортировать его пока что невозможно, но два часа назад на частном самолете туда вылетел один из лучших хирургов страны. Будет там через шесть часов, - молодой человек, лет двадцати семи, в идеально сидящем костюме из дорогой черной ткани прохаживался по залу, поглядывая то на собеседников, то в окно, на исчезающее над парком солнце. Его тонкое лицо и черные, бархатные глаза не выражали никаких эмоций, будто критическая ситуация случилась сейчас не с империей, где он был правой рукой попавшего в страшную аварию президента, а с какой-то другой, сторонней организацией.
- А сын где? - мужчина продолжал что-то смотреть в листе, когда ему принесли еще два, таких же.
- Остался тут, я не разрешил ехать.
- Мистер Лоренс, вы уже отдаете приказы?
Молодой человек резко повернулся и, чуть оскалившись, ответил:
- В ваши должностные обязанности, мистер Стивенс, обсуждение моих полномочий не входит. Что там со статистикой?
- Наши акции стремительно падают в цене! Надо что-то делать... А не ходить туда-сюда.
- Полагаю, у вас есть идеи? Я жажду их услышать.
- Надо сообщить всем СМИ, что директор скоро поправится! Я сделаю заявление журналистам, они внизу толпятся.
Лоренс сдавленно вздохнул и снова начал смотреть в окно.
- И мысль жиденькая, и оформление, должно быть, будет убогое... То, что вы наплетете репортерам, не поднимет цену вашим любимым акциям, - парень сел на свое место и обвел равнодушным взглядом собеседников, - Насчет подобного ЧП есть специальное распоряжение. Все знают, о чем идет речь? Вижу, что нет. Тогда, позвольте вас просветить, господа. В случае смерти президента или еще какой-либо нестандартной ситуации, - молодой человек открыл черную кожаную папку и, достав какой-то документ, пустил его по кругу, - кстати, полный перечень таких ситуаций вы увидите тут. Так вот, в случае ЧП, трон передается сыну президента, Мартину Сью. Так как уже на протяжении восьмидесяти лет руководящая должность в компании является наследственной.
- А сколько ему лет? - Стивенс как раз завладел документом и впился в него глазами.
- Семнадцать.
- Так директору сорок пять!
- Мистер Стивенс, мы собрались тут решать вопросы или обсуждать причины поздней женитьбы президента?
- Что вы командуете?
- Вы меня уже утомили, мы тут три часа уже, и я не собираюсь встречать рассвет на работе, - Лоренс отобрал у коллеги документ и положил в папку, - Распоряжения надо выполнять.
- Так он же не справится... - раздалось сразу же несколько голосов.
- Справится, - голос Лоренса был по-прежнему спокоен, - У Мартина просто нет выбора. Конечно же, основные проекты мы заморозим до выздоровления президента, а в остальном...
- Ему нужен помощник, наставник, - раздался голос Эмиля, рыжеватого голубоглазого мужчины, ответственного за связи с партнерами.
Несколько голов согласно закивали, Эмиль же продолжил, - мистер Лоренс, думаю, роль наставника удастся лучше всего вам.
- Конечно, остальные предпочитают жар руками не хватать, - перспективой молодой человек явно не был доволен, но, как известно, если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай сам, - Хорошо, завтра с утра Мартин приступит к обязанностям и.о., и я буду изо всех сил ему помогать, чт">Часть 1. Совет директоров

Зеркальный небоскреб с эмблемой двух соединенных ромбов и вертолетной площадкой на крыше находится в самом центре города, рядом с парком. Во время заката на это здание больно смотреть: оранжевые лучи солнца отражаются от него и больно бьют в глаза, будто это нити лазера. Но когда день гаснет, небоскреб начинает напоминать древнеегипетскую стеллу, в которой обитают боги. Здание искусно освещено, и странные и красивые фигуры причудливо переплетаются игрой разноцветных прожекторов на идеально гладких стенах. Но в этот вечер, на сто пятьдесят восьмом этаже величественного небоскреба, отсутствовал главный "бог" - владелец и президент империи, вмещающей в себя несколько десятков заводов, судостроительную верфь и нефтеперерабатывающее предприятие на другом конце страны. В этот вечерний час за круглым столом сидело девять человек - совет директоров, и лишь десятое место - шикарное кресло из кожи крокодила, практически трон, пустовало.
- Где он сейчас? - грузный мужчина, лет сорока, поглядывал на лист с цифрами и, чем-то недовольный, ставил жирные галочки своим именным паркером.
- В местной больнице, в реанимации. Транспортировать его пока что невозможно, но два часа назад на частном самолете туда вылетел один из лучших хирургов страны. Будет там через шесть часов, - молодой человек, лет двадцати семи, в идеально сидящем костюме из дорогой черной ткани прохаживался по залу, поглядывая то на собеседников, то в окно, на исчезающее над парком солнце. Его тонкое лицо и черные, бархатные глаза не выражали никаких эмоций, будто критическая ситуация случилась сейчас не с империей, где он был правой рукой попавшего в страшную аварию президента, а с какой-то другой, сторонней организацией.
- А сын где? - мужчина продолжал что-то смотреть в листе, когда ему принесли еще два, таких же.
- Остался тут, я не разрешил ехать.
- Мистер Лоренс, вы уже отдаете приказы?
Молодой человек резко повернулся и, чуть оскалившись, ответил:
- В ваши должностные обязанности, мистер Стивенс, обсуждение моих полномочий не входит. Что там со статистикой?
- Наши акции стремительно падают в цене! Надо что-то делать... А не ходить туда-сюда.
- Полагаю, у вас есть идеи? Я жажду их услышать.
- Надо сообщить всем СМИ, что директор скоро поправится! Я сделаю заявление журналистам, они внизу толпятся.
Лоренс сдавленно вздохнул и снова начал смотреть в окно.
- И мысль жиденькая, и оформление, должно быть, будет убогое... То, что вы наплетете репортерам, не поднимет цену вашим любимым акциям, - парень сел на свое место и обвел равнодушным взглядом собеседников, - Насчет подобного ЧП есть специальное распоряжение. Все знают, о чем идет речь? Вижу, что нет. Тогда, позвольте вас просветить, господа. В случае смерти президента или еще какой-либо нестандартной ситуации, - молодой человек открыл черную кожаную папку и, достав какой-то документ, пустил его по кругу, - кстати, полный перечень таких ситуаций вы увидите тут. Так вот, в случае ЧП, трон передается сыну президента, Мартину Сью. Так как уже на протяжении восьмидесяти лет руководящая должность в компании является наследственной.
- А сколько ему лет? - Стивенс как раз завладел документом и впился в него глазами.
- Семнадцать.
- Так директору сорок пять!
- Мистер Стивенс, мы собрались тут решать вопросы или обсуждать причины поздней женитьбы президента?
- Что вы командуете?
- Вы меня уже утомили, мы тут три часа уже, и я не собираюсь встречать рассвет на работе, - Лоренс отобрал у коллеги документ и положил в папку, - Распоряжения надо выполнять.
- Так он же не справится... - раздалось сразу же несколько голосов.
- Справится, - голос Лоренса был по-прежнему спокоен, - У Мартина просто нет выбора. Конечно же, основные проекты мы заморозим до выздоровления президента, а в остальном...
- Ему нужен помощник, наставник, - раздался голос Эмиля, рыжеватого голубоглазого мужчины, ответственного за связи с партнерами.
Несколько голов согласно закивали, Эмиль же продолжил, - мистер Лоренс, думаю, роль наставника удастся лучше всего вам.
- Конечно, остальные предпочитают жар руками не хватать, - перспективой молодой человек явно не был доволен, но, как известно, если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай сам, - Хорошо, завтра с утра Мартин приступит к обязанностям и.о., и я буду изо всех сил ему помогать, чтобы он ничего не учудил.
- Спасибо, мистер Лоренс, мы всегда знали, что вы не подведете компанию в тяжелой ситуации.
- Угу, - парень скривился, но сдержался от колкого комментария, что не может то же самое сказать о коллегах, - Думаю, на сегодня всё. Собрание окончено, а Стивенс идет давать интервью журналистам, как и хотел. Вперед, коллега, у вас сегодня есть шанс стать звездой, - Молодой человек поднялся, взял папку и скрылся за дверью.
- Вот сучка... - тихо прорычал Стивенс, поднимаясь с места, - И как только омег допускают до руководства...
- А по-моему, это правильное решение президента, заметьте, Лоренс единственный, кто не растерялся, - Эмиль поднялся следом, прижимая к груди папку с документами.
- Он шлюха...
- А вам с этого какая печаль? Кстати, Вы готовы к общению с журналистами?
- Готов, - рыкнул Стивенс и вышел из зала.

Часть 2. Наследник
Рафаэль Лоренс подъехал к особняку президента ровно в восемь. Он позвонил Мартину за полчаса до своего визита, дав указание одеться в костюм и быть в полной готовности. Парень заходить внутрь не планировал. Однако прошло уже десять минут, пятнадцать, но наследник не появлялся. Рафаэль позвонил еще раз. Ответ мальчишки его выбесил:
- Я завтракаю...
- Мистер Сью, жрите быстрее, пожалуйста, - Лоренс обычно не позволял себе грубость, но тут сдержаться не смог. Во-первых, в компании бедлам, и он уже должен быть в офисе, во-вторых... Со дня на день должна была начаться течка, и Рафаэль, как всегда становился особенно дерганым и злым. А само осознание, что в течение недели его мысли будут только о сексе, а не о делах, злило особенно. Да, Лоренс мог худо-бедно заглушать свой запах, но вот бороться с желанием была сущая мука. Но он не имел права даже виду подать, что его что-то беспокоит. Рафаэль ненавидел свой пол, видя в нем какую-то извращенную ущербность, обреченность быть вечной курицей-несушкой.
Он не хотел такой судьбы, и в один прекрасный день, в день 16-летия, он поклялся, что утрет нос любой бете, а то и альфе. Рафаэль с головой окунулся в учебу, а потом и работу, стараясь везде быть лучшим и скрывая, кто он на самом деле. В 21 год его взяли в эту компанию. Молодой человек делал такие головокружительные успехи, что к двадцати семи годам достиг должности заместителя.
Однако этому предшествовал один инцидент, который Рафаэль до сих пор вспоминает с ужасом и отвращением, и который едва не стоил ему карьеры. Президент только планировал ввести его в нынешнюю должность, когда на одном из предприятий случилась авария в результате природного катаклизма. Из-за этого работы было много, все директора дневали и ночевали в офисе, а сам Рафаэль так замотался, что совершенно забыл о надвигающейся течке. Слишком уставший, чтобы думать об этом, он сидел на совете директоров, когда все присутствующие - альфа и бета - почувствовали сладострастный запах его, омеги. Сперва чуть-чуть, потом всё сильнее. Разговор перестал клеиться, все начали поглядывать на Рафаэля, глумливо улыбаясь, а он сам краснел, чувствуя внутри всепоглощающую похоть. Природа брала свое, а взгляд девяти человек... Хотелось отдаться им всем по очереди. Было ужасно стыдно, но в ту секунду этот стыд был готов перерасти во что угодно. Возникла пауза. Президент посмотрел в упор на Рафаэля и металлическим голосом произнес: "Выйди и прими что-нибудь". Парень поднялся и вышел из зала, когда его нагнал один из директоров, как раз тот, что сидел рядом с ним. Прямо в коридоре он развернул Рафаэля спиной к себе, заставив облокотиться руками о стену и начал его целовать в шею, отчего Лоренс, сам того не желая, подался бедрами к партнеру и стал потираться о промежность. Президент выскочил буквально через минуту и, не особенно церемонясь, раскидал обоих, наградив пощечинами. Потом заорал на Рафаэля: "Вон отсюда!"
На следующий день Лоренс пришел на работу, как побитая собака и сразу направился к президенту с заявлением об увольнении. Запаха уже от парня не было, но на хороший расклад надежд не оставалось.
- Как ты умудрялся скрывать столько лет свой пол? - президент смотрел на грустного Лоренса, которого изнутри просто пожирали демоны похоти, - А сейчас выдал себя...
- Это из-за аврала. Я забегался и забыл, что должна начаться течка.
- Ты не похож на омегу.
- Знаю.
- Я терпеть не могу омег, - Лоренс лишь горько усмехнулся и посмотрел вниз. Однако президент продолжил, - Но ты исключение из любых правил. Решительный, жесткий, умный... Я не могу тебя уволить. Более того, если ты переживешь без проблем эту течку, то я сделаю тебя своим замом.
Надо ли говорить, что после этого ни один человек не смел даже намекнуть Рафаэлю о соитии? Он держался так, что ни один альфа или бета не смели напомнить о его течке, да и вообще, кажется, забыли о происшествии накануне. А когда Лоренс вошел в должность, то об этом и вспоминать стало как-то чревато. По крайней мере самому Рафаэлю в глаза никто ничего не говорил, шушукались за спиной, и всё.
С тех пор прошло три течки, которые остались абсолютно незамеченными, хотя чего это стоило самой омеге, оставалось только догадываться. Теперь надо было пережить четвертую, которая начиналась очень некстати...
- Извините, что опоздал, - дверца машины открылась, и на переднее сиденье запрыгнул Мартин, наследник. Рафаэль никогда не видел его раньше, поэтому отметил некоторое сходство с отцом, а именно яркие зеленые глаза и темно-русые волнистые волосы. Мальчишка выглядел несколько старше своих лет и был явно красив. Рафаэль нажал на педаль газа и жестко заметил.
- Если ты так будешь относиться к работе, то империю ждут большие проблемы.
- Я не отношусь к работе... - начал было отвечать Мартин, но Рафаэль его перебил.
- Именно. Где работа, а где ты. Тебе на вид лет двадцать, а в остальном... Пятый класс, вторая четверть, - Рафаэль ездил довольно рискованно, и сейчас объезжал пробку по обочине, не жалея новую черную мазератти. Лоренс вообще любил черный цвет, и в одежде, и в аксессуарах, и в цвете машины, что заметил Мартин, решивший тут же подколоть омегу.
- А почему у вас и одежда, и машина черные?
- Траур по будущему компании.
- Вы полагаете, что я не справлюсь?
- Я полагаю, что если тебя одного рулить поставить, то компанию растащат по кускам, пока ты тут сопли жуешь, ну, в смысле, завтракаешь, - Мартин вспыхнул, но промолчал, раздумывая над тем, как бы ответить этому гаду, чтобы задеть, - Поэтому пока твой отец не вернется на должность, я стану твоей нянькой, - Лоренс брезгливо поморщился, что окончательно взбесило Мартина.
- Вы мне не нравитесь!
- Взаимно, малыш, взаимно...

@темы: ориджиналы, омегаверс

---

заливаю всё сюда

все 700 страниц))))
картинку кину
про осень
шоб было

---

о врожденной мудрости

когда я впервые задумался о добре и зле, в глубоком детстве, я прекрасно отличал одно от другого. как и миллионы детей моего возраста, я был мудрецом. мы все рождаемся мудрецами. я в этом уверен. но в процессе жизни с нами что-то случается. мы портимся, глупеем, превращаемся в ублюдков, истеричек, эгоистов. не все... кто-то проносит эту дарованную мудрость через всю жизнь. таких мало. а большинство даже не помнит, какие они были раньше. поддаемся лени, равнодушию, обжигаемся предательством, пропитываемся тщеславием. потом приходит депрессия. потом озлобленность. мы опускаемся ниже... мудрость теряется. остается скелет от нее.
не спрашивайте, почему я это пишу. просто мысль...

@темы: мысли, текущее

---

...

мерзнут пальцы, холодно. и никого, ничего, кроме тихой музыки. мне нравится, когда мерзнут кончики пальцев, как сейчас. это значит, я пишу. и пока я пишу, я жив

@темы: текущее

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

везде какой-то яой

сейчас ржал. набрал в отдел операторов мальчиков лет 17-18, звонят, я в полуха слушаю. ну, косячат, конечно, периодически. зато активные, веселые, хорошенькие. один кладет трубу, возмущенно.
- что делать, если я звоню клиентке, любови... - замолкает.
- ну, имя, любовь... и что?
- я звоню, там написано, в базе, что ее зовут любовь. я звоню ей, говорю, здравствуйте, это любовь? а мне мужской бас: мальчик, ты чё?!

@темы: работа

---

забанили)

поймал бан на кф -))) до 9го. за стишок. эх... что за люди неблагодарные. я им стихи, а они нажаловались

@темы: текущее

---

народ, кого из пч выкинул. это я эксперименты ставил))) осваивал дайри))) извините, пожалуйста))))

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

фсбшник так и не пришел, но странные люди не закончились

приходит на собеседование женщина. на оператора. вижу ее, и понимаю, что эти 20 минут пройдут под лозунгом "только бы не заржать". женщине 53 года, брюнетка, лицо абсолютно сморщено, такое вот "печеное яблочко", худая со всех сторон, ярко (очень!!!) накрашена, типа вампир, в рокерской кожаной куртке, короткой юбке, на высоченных каблуках. да еще и прическа а-ля дыбом. я ее собеседую и понимаю, что забываю элементарные слова и вообще путаюсь. а она мне мило улыбается. наверное, подумала, что очаровала...

@темы: текущее, страна непуганых идиотов

---

***

картинка)))

@темы: просто так

---

про то, как я с "фсбшником" разговаривал

страна непуганых идиотов. под конец смены моих операторов (как чувствовал) подхожу к двум новеньким поинтересоваться, как у них дела. две милые юные девочки. одна, бледнея и странно хихикая, у меня спрашивает:
- а что делать, если на том конце фсбшник и спрашивает адрес нашего офиса?
я безразлично пожимаю плечами.
- сказать его. пускай приходит. а с чем вопрос связан?
дело в том, что периодически бедным операторам приходится сталкиваться с разными неадекватными и сложными людьми, однако образцовые мудаки попадаются крайне редко. сегодня всем повезло. девочка виновато на меня смотрит.
- он сейчас звонит, - кивает на трубку.
- он что, прямо сейчас висит на проводе? - оживляюсь.
- да, но я его сбросила, я испугалась. я боюсь он сейчас опять звонить будет.
- ок, давай трубу.
ровно через десять секунд звонок. "фсбшник". хотя, может, в натуре, из органов? по количеству идиотизма похоже. беру трубку.
я. - здравствуйте.
ф. - але (молчание)
я. - я вас слушаю.
ф. - кто это?
я. *представляюсь. имя отчество, должность*
ф. - я хочу поговорить с той девушкой!
я. - я ее начальник, вы можете поговорить со мной.
ф. - нет, я хочу поговорить с ней! почему вы не хотите ей давать трубку?
я. - потому что здесь есть я. в чем проблема? оператор вам нагрубила?
ф. - нет, но я хочу понять, чем занимается ваша организация.
я. *говорю, чем занимается наша организация, название*
ф. - вы знаете, что такое "уфсб"?
я. - знаю.
*перебивает*
ф. - это здание, которое находится на мира, и я там работаю...
я. - рад за вас.
ф. - я из фсб!
я. - поздравляю. и?
ф. - вы хоть понимаете, кто я?! а ваша девушка кинула трубку, когда я сказал, что я из фсб и потребовал назвать ваш адрес.
я. - вы хотите посетить нас?
ф. - да, я хочу к вам придти и понять, что у вас за организация! сейчас придти.
я. - сожалею, наш офис через полчаса закрывается. но вы можете посетить нас завтра. с 10 до 11 утра, у меня будет время с вами побеседовать.
ф. - вы что, не понимаете, что значит фсб? вас надо вызвать и допросить. вы не будете так разговаривать! вы не понимаете, что это такое!
я. - если придет повестка, я обязательно это сделаю. а пока что мне там делать нечего.
ф. - назовите свой адрес.
я. - пожалуйста *называю адрес офиса*
ф. - где это?
я. - вы не знаете где это? (адрес в центре города)
ф. - мне нужен ориентир.
я. - вы не умеете пользоваться дубль гис или картой? (на этом моменте начинаю ржать)
ф. - я умею пользоваться, мне нужно точно знать где это!
я. *говорю ориентир*
ф. - а еще?
я. - чего вам не хватает?
ф. - мне нужен еще ориентир.
я. - простите, вас как зовут?
ф. - валерий!
я. - валерий, нас по этому адресу и ориентиру находят даже студенты первого курса. вас что, в фсб вообще ничему не учат?
ф. - что вы сказали?!
повторяю в том же тоне.
я. - вас что, в фсб вообще ничему не учат?
ф. - нет, нас не учат!!!
я. - ааааа
ф. - мы там служим нашей родине!!!
я. - похвально... (на этом месте ржу еще громче) так вы сейчас собрались к нам идти - это такое служение родине?
ф. - нет, это я по собственному желанию! что вы смеетесь? вы ухмыляетесь?! вас надо вызвать на допрос, тогда бы вы не ухмылялись!
я. - мы вас ждем завтра. мы все тут соберемся к вашему приходу... всем офисом...
ф. - да, давайте, собирайтесь всем офисом.
я. - валерий, вы только ксиву не забудьте, пожалуйста.
ф. - я ее всегда ношу с собой!
я. - прекрасно, приходите, мы вас очень ждем.
ф. - до свидания!
я. - всего доброго.

положил трубу, теперь ждем завтра. придет... будет цирк, часть вторая. расшибусь, но номер удостоверения и фамилию перепишу))) ибо нехер, им там за секретность платят. с моих налогов. небольшая кляуза, и повестку будет получать он гг
правда, директор сказал, что надо было пошутить, сказать, что чекиста недоделанного будет ждать не только весь наш офис, но и усб, но, как известно, хорошая мысль опосля приходит...

@темы: текущее, страна непуганых идиотов

---

объявление

итак, объявление: в рейтингах, топе и прочей поебени я больше не участвую. потому что не собираюсь впредь находиться на одной странице с ботоводами, подписными шлюхами и накрутчиками лайков. их концентрация стала слишком сильной, топ превратился в помойку и навозную кучу. мне противно в нем находиться.
мне плевать на популярность, на все эти гребаные лайки, на бессмысленную гонку за призовые места. от этого всего дурно пахнет.
я автор. мне интересно творчество, а не дешевая популярность. а топ я оставляю тем, кто в нем так остро нуждается.

@темы: объявление

---

я бессовестный бездельник всё-таки

сижу на работе, дождь идет целый день, работать не хочется. еще и забыл личный сотовый дома. взял только рабочий. представляю, как мне названивает на него директор... который должен был приехать еще пару часов назад. но, как известно, стоит пойти дождю в краснодаре, как...
1. пробки увеличиваются в 3 раза
2. останавливаются все трамваи
3. троллейбусы тоже куда-то деваются.
4. в центре возникают лужи, в которых не видно бампера машины и вообще можно утонуть
а я такой простой, отвечаю на звонки, да проду пишу... идите все вон. единственно, расстроен, почему-то приемник в машине дуба дал. не включается, сука. конечно, приемник - не печка, и без него жить можно, но дюже грустно. надо теперь в мастерскую на выходных. а на выходных шабашка... пиздец, короче...
сейчас позвонил отсутствующему подопечному с целью поругать, что не предупредил, что опоздает... а оказалось, что это мой косяк, она знала только мой личный сотовый, на него и звонила... но мне всё равно не стыдно. сижу, херней страдаю

@темы: текущее, работа